Как связаны история и дендрохронология?
Дендрохронология — это на сегодняшний день метод, который позволяет расширить инструментал историка, чтобы получить более точную информацию о времени существования, строительства объектов культурного наследия периода, когда деревья могут позволить это сделать. Если это очень древние артефакты, скажем времен палеолита, то мы не можем их изучать, потому что деревья не имеют такого возраста. Поэтому, с того момента, когда мы можем благодаря древесине строить хронологии — возможно заниматься в том числе и определением возраста объектов культурного наследия.
Как говорил Фалес Милетский: «Главнее всего время». Время позволяет нам установить истину, а дендрохронология — это самый объективный и точный метод, который позволяет нам выявлять хронологические моменты. Допустим, время, когда это дерево было срублено, а, следовательно, когда люди прошлого работали, строили тот или иной объект. Если они что-то перестраивали — мы можем определить, когда они это перестроили, периоды перестройки. В Новгороде с конца 60-х годов ведется огромная работа. Колчин, Черных — одни из первых дендрохронологов-историков, которые поярусно восстановили периоды функционирования этого великого и исторического города России. На сегодняшний день наша работа ведется в том же направлении.
Какие места в Сибири уже изучены дендрохронологами СФУ?
У нас довольно обширный ореол работ. Самые западные точки на сегодняшний день — Омская область, Ханты-Мансийский автономный округ. Самый север — это полуостров Ямал, Диксон, Якутия, там, где был возведен Нижнеколымский острог. Мы определяли его возраст. Юг — это Алтая-Саянский регион, Курганы, Бозарыкская культура, которая «долина царей» в Тыве: Аржан-1, Аржан-2, относящиеся к скифо-сибирскому миру. И самая восточная точка на сегодняшний день — Забайкалье: Нерчинск, Чита. Там тоже на сегодняшний день часть объектов культурного наследия, в том числе уникальных, которые мы исследовали и определили их возраст. Продолжаем, ведем работу.
Там очень богатый регион в этом плане, особенно это касается культового зодчества, деревянных церквей, несколько из них на сегодняшний день находятся в крайне плачевном состоянии.
По красноярскому краю уже проведена большая работа, самая значительная, конечно же, в Енисейске, это практически полное исследование деревянной архитектуры. Мы работали практически с каждым объектом культурного наследия, но не везде удалось получать доступ. Из 72-73 объектов культурного наследия из списка возраст определён у 54, это довольно большой процент. Мы работали в Минусинске, в Ачинске. Ачинск — очень маленький город, но там есть два уникальных дома, на сегодняшний день мы получили даты этих домов. Под Ачинском нашли старые сосны, которым почти за 400 лет, это тоже очень удивительно. Благодаря этим деревьям сейчас ведем работу, по другой хронологии этот возраст уже установили, но чтобы всё было объективно и точно, мы нашли ещё более старые деревья и теперь корректируем нашу датировку.
Как можно определить возраст объектов культурного наследия?
База этой методики стандартна, в её основе лежит перекрестный анализ разработанный Дугласом. Еще в 1919 году вышла его первая работа. Вообще дендрохронология началась именно с исторических сооружений, с объектов индейцев пуэбло в Америке, там археологами были найдены спилы, они предложили определить Дугласу возраст, что он успешно и сделал. Потом дендрохронология развивалась в разных направлениях, но начало было положено именно в истории. На сегодняшний день в Европе дендрохронологи определяет возраст знаменитых соборов, кораблей и т. д. В том числе, на Боденском озере обнаружены остатки неолитического времени, там рыбацкая деревня, один из ведущих европейских дендрохронологов — историков Вилли Тегель определил возраст остатков, существовавших более пяти тысяч лет назад. Получена календарная дата этих сооружений. Если по нашим объектам, то это курганы, около двух с половиной лет назад получены датировки.
В каких условиях лучше всего сохраняется древесина?
На двух территориях работать дендрохронологам легче: это север, где в вечной мерзлоте сохраняется древесина и горные условия, где происходит то же самое.
Есть еще условия, когда древесина сохраняется, это в воде, тогда она может прожить 4 тыс. лет и больше, так как от воды она еще больше крепнет. В Европе была обнаружена водная древесина, а у нас Красноярск, к сожалению, стоит на песках, поэтому древесина быстро разрушается. К примеру, в 80-х гг., когда проводились раскопки Красноярского острога, бревна вроде бы обнаружили, не знаю какая у них была сохранность, лично не присутствовал, но говорят, что было много бревен, но куда-то они все исчезли. В Саянском остроге тоже проводили раскопки, и сохранность древесины была плохой. Однако Енисейский острог, где гумусированные почвы, то есть в них содержится малое количество кислорода, благодаря этому древесина сохранилась хорошо. Также там была обнаружена большая коллекция материалов и сейчас проводится работа в Енисейском остроге, где были отдатированы три линии и огромное количество вот таких вот объектов, начиная с середины конца 19 века и 17 века.
С какими сложностями сталкиваются дендрохронологи при работе?
Сложностей в нашей работе огромное количество. Дендрохонолог — это мульти дисциплинарный специалист, еще и специалист по работе со связями с общественностью, потому что мы работаем с различными бумагами, документами, нам также нужно получать разрешения, работать с администрацией, также общаться с местными людьми. Не все это могут делать, потому что люди бывают разные, на разных территориях свои отношения. В основном это очень простые деревенские люди, с которыми нужно уметь общаться так, чтобы найти с ними общий язык и чтобы они поняли, что наша научная работа, действительно, важна. Не каждый человек это может понять, потому что разрушенная избушка им не интересна, но не нам. Бывали казусы, приходилось выпрашивать лестницу у местных людей, чтобы забраться на перекрытие, не всегда это удавалось, иногда с топором могли выбежать. Безусловно, сохранность этой самой древесины, как я уже сказал, что на севере и в воде она хорошо сохраняется, то порой нам приходится работать как хирургам, очень точно и аккуратно и обрабатывать эту древесину. Иногда у нас просто остаются угольки и техника должна быть хорошей. Конечно, на сегодняшний день проблемы в этом направлении существуют, и мы надеемся, что методология постепенно улучшится. На сегодняшний день благодаря тому, что у нас уже есть высокоразрешающие сканеры, мы можем вот эти образцы качественно очень тонкой бумагой отшлифовать и сделать изображение вот этих образцов. И вот у нас уже опыт удачный имеется. Самая большая проблема — это, к сожалению (я поездил по всей Сибири и могу сказать с уверенностью), найти старовозрастные деревья. Это большая проблема для нас, особенно в умеренной зоне, где самое большое количество людей проживало, и много памятников сохранилось, старые деревья, к сожалению, отсутствуют. Находка такого дерева — это праздник. Под Ачинском мы нашли эти деревья, в этом году под Енисейском — а ездим мы туда уже 10 лет, и впервые нашли под Енисейском чудом каким-то. И то породы тоже бывают разные, одну породу нашли, допустим, сосну, лиственниц таких старых пока что не нашли. Кедров старых тоже нет. Мы привязаны к породам — нужно найти не только старые деревья, но и определенные породы.
Проблема с плавником тоже довольно-таки интересная, актуальная на сегодняшний день. Тоже ведем работу в этом направлении. Сейчас ведутся активные споры о строительстве объектов культурного наследия из плавника. Плавник — деревья, приплывшие на север. Строили из него люди, не строили? По нашему анализу — так делали довольно часто. Оттуда и проблема дендархронологии у датировки этих объектов. Сколько дерево плавало, сколько оно лежало в земле? Поэтому датировки из плавника несут условный характер. То есть они построены позже, чем срублено дерево.
Какие самые интересные объекты на которых работали?
Один из первых объектов, с которыми я начал работать — башня Братского острога. Их две — одна в Ангарской деревне под г. Братск, вторая — в Москве в Коломенском музее. Датировка первой башни известная — 1654 г. Праздновали ее юбилеи, день рождения. Те, кто был в Братске, мог видеть эту башню на каждом углу — ее изображения, магнитики, ворота, ее миниатюры — они кругом. Братчане с уважением относятся к этому объекту культурного наследия.
На мое счастье, мне удалось поработать с таким уникальным объектом, определить его возраст. Башня, к сожалению музейных работников, оказалась на 30 лет моложе, то есть 1685 год. Бывший заместитель директора по научной работе Павлов написал статью о неправоте дендрохронологов: её просто постепенно перестраивали, а вы взяли образцы только со 2 яруса, а он просто был перестроен, башня, на самом деле, 1654 года. Хорошо, поехали мы во второй раз. Отобрали с каждого бревна с первого, второго яруса, с облама, измерили, камерально обработали — буквально каждое бревно за исключением стесанных — показали 1685 год. А потом находится исторический документ, по-моему в Москве, что в 1683, если не ошибаюсь, был пожар, острог сгорел и башню перестроили. По сути, наша работа стала предтечей для дальнейших работ историков. Параллельно был обнаружен документ, где наша датировка полностью подтвердилась.
Какие объекты культурного наследия исследованы в Красноярске?
Школа дендрохронологии в Красноярске очень большая, но, на сегодняшний день ни одной исторической датировки нет, да и хорошей хронологии не построено. Красноярск находится в лесостепной зоне, мы ведём работу и уже я поработал и с памятниками, к примеру архиерейский дом в районе монастыря в Удачном. Когда его реставрировали, сделали спилы края. Я говорю: «Давайте их сюда, давайте мне!». Мы как раз проверим датировку, если не ошибаюсь 1883 год. По Мира тоже была реконструкция больницы — снимали перекрытия, и мы там отобрали образцы, надеемся получить датировку того здания.
